Однако количество ракет Р-21 на ПЛ не превышало трех. В 1958-1960 гг. в ЦКБ-18 велись проектные проработки АПЛ пр. 667, вооруженной комплексом Д-4, с размещением восьми ракет Р-21. Проект отличался оригинальностью: ракеты размещались в шахтах четырех блоков в горизонтальном положении, по две в каждом блоке. Одна пара блоков с шахтами для ракет находилась в носовой части ПЛ, другая — в кормовой. В каждой паре блоков один блок с двумя шахтами размещался вдоль правого борта, другой — вдоль левого. Блоки каждой пары были жестко связаны полой осью (трубой), расположенной перпендикулярно диаметральной плоскости корпуса лодки. Эта ось могла поворачиваться вместе с блоками на 90°, и таким образом шахты с ракетами из походного горизонтального положения перед предстартовой подготовкой приводились в вертикальное положение.

Уже на начальном этапе работы стали выявляться технические проблемы, решение и реализация которых показали неоправданность дальнейшей разработки этого проекта, и работы были прекращены. Однако проблема увеличения количества размещаемых на ПЛ ракет оставалась для ВМФ вопросом первостепенной важности. Решение было тесно связано с возможностью существенного снижения габаритов БР при одновременном увеличении дальности стрельбы.

Как только пути решения были найдены, в 1962 г. было принято решение о разработке комплекса Д-5 с малогабаритной одноступенчатой БР Р-27 средней дальности стрельбы 2500 км. Комплекс с боекомплектом из 16 ракет, размещаемых в вертикальных шахтах, предназначался для вооружения РПКСН пр. 667А. При создании комплекса Д-5 разработчиками были предложены и отработаны следующие нетрадиционные пути обеспечения малогабаритности ракеты:

Также была создана ракетно-стартовая система, позволяющая максимально приблизить размеры ракеты к размерам пусковой шахты ПЛ. Вместе с тем дальность стрельбы этих БРПЛ хотя и возросла (Р-21 — 1420 км, Р-27 — 2500 км), но оставалась на уровне, который ограничивал возможности стратегических ядерных сил ВМФ. Поэтому в 1964 г. началась разработка комплекса Д-9 с ракетой Р-29 — первой межконтинентальной БР морского базирования.

Минимальные габариты двухступенчатой ракеты были достигнуты за счет "утопления"* двигателей, исключения межбаковых отсеков (как у Р-27), исключения межступенчатого отсека путем размещения двигателя 2-й ступени в баке окислителя 1-й ступени и разделения ступеней газом бака при срабатывании детонирующего удлиненного заряда. Габариты Р-29 позволяли разместить на РПКСН пр. 667Б и 667БД 12 и 16 БР соответственно.

* — Прим. авт. При "утопленной" схеме двигатели ракеты располагаются в баках окислителя (горючего).

Навигационное обеспечение ПЛ в 1960-е гг. не могло обеспечить реализацию приемлемой точности стрельбы межконтинентальными БР с инерциальной системой управления традиционными способами. Для решения этой задачи на борту Р-29 применили систему астрокоррекции и высокоточные гироскопические устройства, работающие в вакууме. Выработка необходимых данных по обеспечению точности стрельбы потребовала применения высокопроизводительных малогабаритных цифровых вычислительных систем и специального математического обеспечения. Астрокоррекция определила принципиально новые технические решения по компоновочной схеме ракеты, а также принципы организации предстартовой подготовки.

Разработка комплекса Д-9 велась с учетом возможного развертывания вероятным противником системы ПРО. Р-29 стала первой БРПЛ, оснащенной средствами преодоления ПРО. Высокие темпы совершенствования оружия требовали напряженной работы коллективов предприятий-разработчиков, НИИ промышленности и ВМФ. Роль КБМ в этом процессе была определяющей. Испытания и внедрение в эксплуатацию комплексов Д-4 и Д-5 достаточно наглядно выявили отдельные технические проблемы, решение которых были необходимо для повышения ТТХ перспективных комплексов БРПЛ. На основе опыта работ по этим комплексам мы считали необходимым разрешить следующие проблемы:

Группа специалистов Института вооружения ВМФ (28-й НИИ МО) в составе В.А. Емельянова, А.Б. Абрамова, М.Н. Авилова и В.В. Казанцева провела необходимые исследования, разработав принципы построения и сформулировав предложения но реализации в комплексе системы компенсации динамических ошибок от качки, рыскания и орбитального движения ПЛ при горизонтирования бортовых гироприборов в процессе предстартовой подготовки и обеспечения технической возможности наведения БР при любом курсе ПЛ, а также по созданию системы документирования (было разработано соответствующее ТТЗ). Хорошие творческие и рабочие отношения и контакты Института вооружения ВМФ с НИИ Автоматики (НИНА) и КБМ в немалой степени способствовали реализации идей и предложений по эти вопросам в комплексах БРПЛ межконтинентальной дальности стрельбы.

Наземная отработка и испытания ракеты Р-29

В 1968 г. полным ходом шла отработка опытных образцов опытных частей комплекса корабельных и бортовых систем управления на комплексном стенде в КБМ и на предприятиях-разработчиках отдельных систем. Одновременно в КБМ с использованием универсальных вычислительных средств для отработки принятой схемы работы и взаимодействия бортовых систем проводилось моделирование траектории полета ракеты Р-29 с решением принципиально новых задач по обеспечению астрокоррекцин траектории БСУ в полете при различных условиях пуска. Позже в специальном постановлении правительства указывалось на необходимость в целях сокращения затрат и времени на проведение летных испытаний максимально использовать этап наземной отработки, а на летные испытания выносить лишь то, что в полной мере можно испытать и проверить только при летной отработке.

Вообще, БР проходит этапы наземной отработки и испытаний на полигонах. На этапе испытаний пусками с головной ПЛ испытывается и проверяется работа систем комплекса, включая ракету, их взаимодействие с системами ПЛ в условиях, максимально приближенных к реальной эксплуатации. После завершения этого этапа испытаний дастся заключение о возможности принятия комплекса на вооружение. В условиях полигонов предусмотрены следующие этапы:

Каждый из этапов испытаний требует подготовки МТО, организации четкого взаимодействия различных служб полигонов и предприятий-разработчиков комплекса при проведении работ, по результам которых дается заключение о возможности перехода к следующему этапу. Как уже отмечалось, Р-29 была первой двухступенчатой межконтинентальной ракетой, поэтому бортовая аппаратура, ее работа и размещение на ракете, а также отдельные ее устройства принципиально отличались от разработанных ранее. В связи с реализацией астрокоррекции траектории полета в интересах обеспечения заданной точности стрельбы существенно увеличился объем задач, решаемых в полете бортовой аппаратурой. Все задачи, в том числе и стабилизации ракеты, практически решались бортовым цифровым вычислительным комплексом (БЦВК). Цифровую технику впервые применили на борту ракеты Р-27К, предназначенной для стрельбы по морским подвижным целям и принятой в опытную эксплуатацию в 1975 г. Р-29 стала второй БРПЛ с цифровой аппаратурой разработки НИНА.

Из-за несовершенства технологии изготовления возникали проблемы с обеспечением надежности БЦВК. Предприятию-разработчику и предприятию-изготовителю вместе с головным разработчиком ракетного комплекса (КБМ) и Институтом вооружения ВМФ пришлось сделать много для отработки технологии, испытаний и отработки БЦВК в целом для достижения приемлемых показателей надежности. Во время испытаний и учебно-боевых пусков ракет межконтинентальной дальности крайне необходимо принятие специальных мер, исключающих отклонение БР от заданнойт раектории и падение ракеты или ее частей на территориях за пределами установленных опасных зон.

Этапы совершенствования конструкции и компоновочных схем БРПЛ на жидком топливе с подводным стартом БР-21 (цельносварной корпус из нержавеющей стали, классическая компоновка с межбаковым и хвостовым отсеками): 1 - приборный отсек; 2 - межбаковый отсек; 3 - хвостовой отсек. БР-27 (цельносварной корпус из алюминиевого сплава, схема "утопленного" двигателя без межбакового и хвостового отсеков): 1 - днище-приборный отсек; 2 - амортизатор; 3 - вафельное оребрение; 4 - двойное разделительное днище; 5 - "утопленный" двигатель; 6 - днище-рама двигателя. Р-29 (цельносварный корпус из алюминиевого сплава, без межступенчатого отсека): 1 - днище-ниша ГЧ; 2 - двойное разделительное днище; 3 - днище-рама двигателя; 4 - детонационный удлинительный заряд разделения ступеней; 5 - "утопленный" двигатель второй ступени (ликвидация межступенчатого отсека); 6 - вафельное оребрение; 7 - двойное разделительное днище; 8 - "утопленный" двигатель первой ступени; 9 - днище-рама двигателя.

Для обеспечения безопасности Р-29 и все последующие БРПЛ при испытательных и учебно-боевых пусках оснащались системой аварийного подрыва ракеты (АПР), разработанной КБМ. На Р-29 система АПР размещалась в корпусе боевого блока (которым БР оснащаются для испытательных и учебно-боевых пусков). При отклонении ракеты по каким-либо причинам от заданной траектории на величину более допустимой, система АПР получает от бортовой гироплатформы сигнал, по которому формируются команды на ликвидацию ракеты путем задействования штатных пиросредств на разделение ее отделяемых элементов (например, ступеней). Особенность системы АПР состоит в том, что при нормальном полете ракеты она не работает (разработчики даже шутили: о ее существовании не вспоминают как при успешном, так и при неудачном пуске).

Этап бросковых испытаний полномасштабных макетов Р-29 на южном полигоне ВМФ в районе м. Фиолент был успешно завершен в начале 1968 г. Далее предстоял этап заводских стендовых испытаний ракеты для совместных летных испытаний (СЛИ) с наземного стенда на северном флотском полигоне.

Заводские стендовые испытания

В начале сентября 1968 г. автора командировали для работы в комиссии по заводским стендовым испытаниям ракеты Р-29, которые проводились на Красноярском машиностроительном заводе — изготовителе ракет. Испытания проводились на бортовой аппаратуре, которой комплектовалась первая ракета для СЛИ с наземного стенда. По прибытии на "Красмаш" представился, как это было принято, районному инженеру военного представительства капитану 1 ранга Ф.И. Новоселову (в 1969 г. его назначили начальником УРАВ ВМФ, а в начале 1980-х гг. — начальником кораблестроения и вооружения ВМФ). Председателем комиссии по стендовым испытаниям был начальник отделения КБМ Л.М. Косой, а зам. председателя — В.И. Шук. Рабочую группу от КБМ возглавлял А.И. Кокшаров. В работе комиссии по заводским стендовым испытаниям принимали участие: от НИИ Автоматики — А.И. Бакеркин, от НИИАП — В.С. Митяев и К.А. Хачатрян, от ЦКБ "Геофизика" — В.П. Юшков, от Красноярского машиностроительного завода — Л.А. Ковригин и В.Н. Харкин.

С Л.М.Косым мне довелось познакомиться в 1961 г., в период подготовки к совместным испытаниям комплекса Д-4. Он в то время был начальником отдела и курировал работу предприятий-соисполнителей разработчиков системы управления комплекса. В дальнейшем с ним приходилось взаимодействовать в процессе работ по комплексам Д-9, Д-19 и Д-9РМ (тогда он стал зам. главного конструктора). Лейб Мейерович — человек общительный, доброжелательный, но достаточно жесткий в проведении технической политики головного разработчика. Он был идеологом организации многих работ по системе управления. Когда он вел совещания главных конструкторов предприятий-соисполнителей по поиску решений технических проблем, возникающих в процессе разработки системы управления комплекса оружия, при множестве разногласий всегда находил и предлагал пути ее решения, примиряя и заинтересовывая всех участников работы. Когда же обстановка на совещании накалялась, Л.М. Косой умудрялся так пошутить, что эмоции затухали, совещание переходило в деловое русло, и, как правило, вырабатывалось конструктивное решение вопроса. При разборе и выявлении причин неуспешности пусков, неисправностей в системах при испытаниях Лейб Мейерович с самого начала предлагал работать в направлении, приводящем к положительным результатам. А это возможно только при отличном (до деталей) знании матчасти и организации взаимодействия систем комплекса и системы измерений.

По время перерывов в работе появлялась возможность знакомиться с работой цехов, в которых изготавливались элементы корпуса ракеты, с технологией, в частности — с использованием при их изготовлении механического и электрохимического фрезерования. Удалось хорошо узнать конструкцию ракеты. Заводские стендовые испытания проводились в сборочном цехе и прилегающих к нему помещениях. Цех представлял собой хорошо освещенное помещение величиной примерно с футбольное поле. В то время там шла сборка ракет 8К65, использовавшихся для запуска спутников связи "Молния", и нашей Р-27. По сравнению с 8K65 P-27 и P-29 воспринимались как спичка по сравнению с толстым карандашом и в огромном сборочном цехе были малозаметны.

В связи со сложностью монтажа и демонтажа бортовой аппаратуры в приборном отсеке** P-29 при высоком коэффициенте его заполнения испытания проводились в два этапа. На первом этапе бортовая аппаратура располагалась на специальных стеллажах и соединялась сменными кабелями с рулевыми машинами и другими управляемыми элементами, которые расположены на ракете (вне приборного отсека). Это позволило при обнаружении нарушений в работе и монтаже аппаратуры иметь к ней легкий доступ, а при необходимости — и быстро заменять приборы. После проверки монтажа и отработки взаимодействия приборов и их взаимодействия с контрольно-проверочной аппаратурой (КПА) бортовая аппаратура устанавливалась в приборный отсек ракеты, а затем проводилась проверка (испытания) работы аппаратуры в сборе в составе приборного отсека. После этого приборный отсек соединялся с агрегатами ракеты и проводилась проверка функционирования БСУ в составе ракеты. При проверках контролируемые параметры фиксировались системой телеметрии без излучения в эфир. В целях маскировки телеметрируемая информация передавалась по кабелю (это отступление от реальных условий позже привело к необходимости доработки кабельных связей в приборном отсеке в условиях полигона).

** — Прим. авт. Приборный отсек Р-29 представляет собой отдельную конструкцию и устанавливается на ракету после монтажа, проверки установленной в нем аппаратуры и стыковки с боевым блоком. Для обеспечения высокого коэффициента наполнения отдельные приборы имели сложную форму, например, в виде части тора.

В декабре 1968 г. заводские стендовые испытания завершились и был подписан акт о готовности первой ракеты P-29 к отправке на Государственный центральный морской полигон (ГЦМП) для СЛИ с наземного стенда. В январе следующего года в Миассе Совет главных конструкторов, собравшийся в КБМ, рассмотрел вопрос о готовности и принял решение о начале летных испытаний ракеты комплекса Д-9 с наземного стенда. В то время в Миассе гостиница "Нептун" еще только строилась (по теме Д-9 специально для этой цели были выделены средства), а существующая была небольшой, поэтому часть прибывших на Совет главных конструкторов представи телей разместили по частным квартирам. Помнится, сотрудники ЦНИИ-28 С.З. Премеев, В.К. Шипулин, Ю.П. Степанков и я жили в однокомнатной квартире жилого дома напротив строящейся гостиницы, а В.М. Латышев и А.А. Антонов — в абортарии поликлиники, среди медицинского оборудования.

Совместные летные испытания с наземного стенда

Испытания P-29 с наземного стенда начались на ГЦМП в марте 1969 г. и завершились в конце 1970 г. Председателем Госкомиссии был начальник ГЦМП контр-адмирал Р.Д. Новиков, техническим руководителем испытаний — главный конструктор КБМ В.Н. Макеев. Членами Госкомиссии от НИИ Вооружения ВМФ были В.К. Свистунов и H.П. Прокопенко. В состав постоянного контингента наших сотрудников на испытаниях входили: В.К. Свистунов — ведущий по комплексу Д-9 от ВМФ и секретарь Госкомиссии, С.З. Еремеев, С.Г. Вознесенский, М.Н. Авилов, В.А. Колычев и Ю.П. Степанков. Л.С. Авдонин и В.К. Шипулин возглавляли группу анализа, в задачи которой входили организация анализа результатов пуска, доклад Госкомиссии о результатах пуска и составление отчета по пуску. Другие специалисты приезжали для решения конкретных вопросов, возникавших в процессе испытаний (В.А. Воробьев, В.В. Никитин, А.А. Антонов, В.Ф. Быстров, А.С. Paeевский, А.Б. Абрамов, В.Е. Герцман).

В марте 1969 г. автора направили в командировку на испытания P-29 с наземного стенда (там уже работали В.К. Свистунов и В.А. Емельянов). Наземный стенд, техническая позиция для подготовки ракет и гостиница для испытателей размещались в нескольких десятках километров от Северодвинска, неподалеку от п. Нёнокса.*** Работы с ракетой на техпозиции шли полным ходом, но пуск первой ракеты P-29 с наземного стенда задерживался в связи с необходимостью доработки кабелей в приборном отсеке ракеты. При работе телеметрии с излучением в эфир на полигоне обнаружили влияние излучения телеметрического канала на работу БЦВК, что было вызвано применением неэкранированных кабелей в линиях связи БЦВК с другой аппаратурой.

*** — Прим. авт. В поселке была большая деревянная церковь, построенная (что называется, без единого гвоздя) в 1727 г. — это единственный сохранившийся пятишатровый храм.

После завершения всех работ с ракетой и системами наземного стенда они были приведены в готовность к пуску. Заслушав доклады о готовности главного конструктора и начальников служб полигона. Госкомиссня утвердила полетное задание и приняла решение о времени пуска. Первый пуск с наземного стенда прошел успешно, подтвердив правильность технических решений по принципиально новым задачам и по их реализации в бортовой аппаратуре, в т.ч. по астрокоррекции, цифровому автомату стабилизации, БЦВК, по динамике разделения на траектории элементов ракеты (ступеней, астрокупола и переднего отсека, состоящего из приборного отсека и ГЧ).

Успех первого пуска вызвал подъем моральных, душевных и физических сил испытателей — многолетний труд коллективов многих предприятий и организаций создателей первой межконтинентальной БРПЛ увенчался успехом! Но это лишь первый практический шаг. Испытатели знают, что путь к успеху всегда лежит через преодоление ошибок, освоение новых технических, технологических, организационных, эксплуатационных факторов, которые сопутствуют созданию новой сложной техники. Особая роль в летных испытаниях отводится специалистам-"комплексникам", хорошо знающим работу и взаимодействие всех испытываемых систем. На таких испытаниях, как правило, выявляются неисправности, сбои и отказы в работе и взаимодействии испытываемых систем, обусловленные технологическими, конструктивными, производственными и эксплуатационными факторами. Основная задача "комплексника" состоит в умении по полученной в процессе испытаний информации (от измерительных средств или по факту нарушения нормальной работы) об отклонениях от нормального функционирования испытываемой техники быстро и как можно точнее установить, какие элементы, устройства, аппаратура, процессы могли быть причинами такого отклонения. Это необходимо для определения конкретного "виновника" и возможных причин, вызвавших отклонение. При необходимости привлекаются "узкие" специалисты, и вырабатываются рекомендации для оперативного устранения и исключения повторения выявленных отклонений.

Траектория полета ракеты Р-29 1 — старт из шахты наземного стенда; 2 — разделение ступеней; 3 — сброс астрокупола; 4 — сеанс астрокоррекции на второй ступени; 5 — коррекция траектории на второй ступени; 6 — отделение переднего отсека; 7 — отделение приборного отсека oт головной части; 8 — вход головной части в атмосферу.

Время, затраченное на поиск и устранение причин отклонения от нормальной работы испытываемой техники, в конечном итоге влияет на продолжительность испытаний, сроки проведения которых жестко определены и ограничены. Программой летных испытаний с наземного стенда было предусмотрено 16 пусков. Первые три, шестой, седьмой, одиннадцатый, двенадцатый, тринадцатый и пятнадцатый пуски были успешными. На четвертом, пятом и десятом пусках в полете произошел отказ БЦВК, на восьмом — преждевременный сброс астрокупола, на девятом — не прошел сигнал от контакта подъема ракеты, на четырнадцатом — не прошло стравливание воздуха из приборного отсека. При всех этих неуспешных пусках сработала система АПР. Причиной половины неудач (4-й, 5-й и 10-й пуски) явилась недостаточная надежность БЦВК, что послужило поводом для резкой активизации работ, направленных на повышение надежности цифровой техники. Принятые меры обеспечили требуемый уровень надежности уже к этапу летных испытаний комплекса с ПЛ. Вторая половина (8-й, 9-й и 14-й пуски) выявила недочеты, которые не удалось обнаружить при наземной отработке. Замечания, выявленные при успешных пусках, также дали информацию для доработки отдельных систем и их злементов.

Один пуск при испытаниях с наземного стенда не состоялся. Он планировался в самом конце декабря, в канун Нового 1970-го года. Подготовка ракеты на техпозиции прошла без особых замечаний. Ракету погрузили в шахту наземного стенда, провели регламентные проверки, и Госкомиссия приняла решение о пуске. В день пуска задействовали все службы полигона и боевого ноля, обеспечивавшие пуск. Время пуска, как обычно, было вечерним. Участники испытаний заняли свои места. В.П. Макеев в бункере наблюдал ход предстартовой подготовки. Автоматическая предстартовая подготовка завершилась выдачей команды на запуск двигателя ракеты, но он не запустился. Ракета осталась в шахте стенда. Как и предусмотрено в таких случаях, автоматически прошло аварийное выключение двигателя (АВД). Пуск был отменен. Перед испытателями поставлен вопрос, обычный для них по форме (в чем причина?) и конкретный по содержанию (причина незапуска двигателя ракеты). Сразу анализируются возможные причины незапуска двигательной установки ракеты. В результате анализа было установлено, что наиболее вероятной причиной незапуска ДУ могло быть несрабатывание механизма предохранения запуска ДУ первой ступени. Это предположение подтвердилось. Для выявления причин несрабатывания механизма предохранения и выработки предложений по обеспечению нормальной работы этого механизма назначили рабочую группу. Автору было поручено представлять в этой рабочей группе Институт вооружения ВМФ.

Новый год встречали в Нёноксе. В столовой были накрыты новогодние столы. В.П. Макеев коротко дал оценку результатам проведенных работ, сказав о задачах испытателей в будущем году, затем поздравил всех с Новым годом. В январе рабочая группа переместилась в КБ химического машиностроения в Москве) к главному конструктору А.М. Исаеву. Об А.М. Исаеве рассказывали, например, что у него на предприятии в столовой нет специального салона для руководства (по этому поводу над ним иногда подтрунивали его коллеги — главные конструкторы других предприятий). Во время пребывания в КБХМ можно было в этом убедиться. А.М. Исаев обедал в общем зале самообслуживания.

Рабочая группа установила причину несрабатывания механизма предохранения: оказалось, что было допущено отклонение в технологии термообработки подвижного элемента механизма. Оно послужило причиной заклинивания подвижного элемента во время предстартовой подготовки — при подаче команды на взведение механизма предохранения он не сработал, из-за чего при подаче команды на запуск ДУ не запустился двигатель. Мы разработали предложения, реализация которых исключала несрабатывание механизма предохранения. Дальнейшие испытания и эксплуатация ракеты Р-29 никаких отклоненпй от нормальной работы механизма предохранения не выявили.

Благодаря четкости и хорошей организации учета и устранения всех замечаний, неисправностей, доработок, основной график выполнения пусков ракет с наземного стенда соблюдался. Испытатели, проявившие при испытаниях хорошее знание матчасти, что способствовало оперативному выявлению и устранению причин неисправностей и замечаний, всегда поощрялись В.П. Макеевым, который очень ценил наблюдательность и способность к анализу возникающих при работе с испытываемой техникой ситуаций. Помнится, при регламентных проверках ракеты в шахте наземного стенда на определенной секунде проходил отбой режима проверки. Возможная причина была определена и устранена в наземной аппаратуре системы управления. В журнале сделали соответствующую запись. Проверки и пуск этой и следующей ракеты прошли нормально, но при проверках очередной ракеты прошел отбой режима. Несколько дней искали причину, аналнзнровали схемы. Безуспешно. А время шло. При разборах отклонений от нормы при функционировании испытываемых систем В.П. Макеев всегда внимательно выслушивал мнения и предложения испытателей. Начальник отдела КБМ Павел Сергеевич Колесников, сопоставляя работу схемы наземной аппаратуры системы управления при сбое режима проверки очередной ракеты и при отбое режима проверок, возможная причина которою была ранее устранена, установил схемную связь между этими событиями. В схеме и в аппаратуре сделали необходимые изменения, и работа пошла. В.П. Макеев выразил благодарность П.С. Колесникову. Вскоре его назначили зам. главного конструктора КБМ, и в этой должности он весьма успешно работал до выхода на пенсию.

В мае 1970 г. летные иснытания Р-29 с наземною стенда подошли к завершению. Остался 16-й пуск, который должен был быть последним по программе этапа. После этого должно приниматься решение о возможности перехода к этапу СЛИ с ПЛ. На Госкомиссии заслушали доклады главного конструктора и служб полигона о готовности, принято решение. Время пуска, как всегда было вечернее, около 20-21 часа но московскому времени. Было светло. Участники испытаний, не занятые на стартово позиции и в пункте записи и воспроизведения телеметрической информации, находились на измерительном пункте в километре от стартовой позиции. Туда поступала информация о ходе предстартовой подготовки и о полете ракеты. Предстартовая подготовка прошла без замечаний, пуск состоялся, но ракета, поднявшись на десяток метров над стендом, рухнула на землю. Как потом выяснилось, двигатель не вышел на режим. С измерительного пункта наблюдали высоко взметнувшийся столб пламени и дыма с грибовидным облаком над ним — произошло практически мгновенное слияние и возгорание около 30 тонн компонентов топлива ракеты. Аварийным пуском испытания завершиться не могли...

После аварийного пуска в клубе полигона прошло собрание участников испытаний, выступил В.П. Макеев. Он обрисовал сложность положения, попросив всех быть внимательным при исполнении своих обязанностей и в выявлении причин аварии, добавив, что испытания с наземного стенда необходимо продолжить. После него к собравшимся обратился главный конструктор ЖРД А.М. Исаев, сказав, что специалисты его предприятия должны во всем разобраться и принять меры, исключающие возможность повторения подобной ситуации. Затем на трибуну вышел замполит полигона. При первых его словах упал портрет Ленина, висевший на сцене за его спиной. Ситуация была комической, но серьезность обстановки и происходящего не позволяла даже улыбнуться. Объявили перерыв.

Перерыв был сделан и в испытаниях ракеты с наземною стенда. Площадка вокруг шахты стенда была загазована токсичными компопентами топлива, почва и останки ракеты парили несколько суток. Бункер с аппаратурой вблизи стенда (присутствие людей в этом бункере при предстартовой подготовке и пуске не допускалось) был также загазован по тоннелям, в которых были проложены кабели н арматура из шахты стенда. Бункер, из которого осуществлялось управление предстартовой подготовкой и пуском, находился дальше от стенда и был связан со стендом через ближний к стенду бункер. Люди и аппаратура в этом бункере не пострадали. Для проведения работ по приведению стенда и рабочее состояние требовалась дегазация местности, всех коммуникаций стенда, кабелей, аппаратуры и помещения ближнего бункера. Дня через два после аварии мы пошли посмотреть издали на стенд и останки ракеты. В это время подъехал В.П. Макеев и с края площадки изучающе долго рассматривал стенд и все, что его окружало. Было принято решение четыре ракеты с этапа ПЛ передать для продолжения и завершения испытаний с наземного стенда. Все летние месяцы шла работа по дегазации стенда, аппаратуры, местности и по подготовке стенда к продолжению испытаний.

Последние четыре пуска с наземного стенда прошли практически без замечаний. В ноябре 1970 г. был составлен отчет Госкомиссии о выполнении программы испытаний ракеты Р-29 комплекса Д-9 с наземного стенда и принято решение о возможности перехода к этапу совместных летных испытаний комплекса Д-9 с ПЛ. В декабре 1972 г. успешно завершились совместные летные испытания комплекса Д-9 залповой стрельбой (четырехракетным залпом) с головного РПКСН пр. 667Б, и 13 марта 1974 г. комплекс был принят на вооружение ВМФ. А 3 июля 1981 г. впервые в мировой практике была выполнена залповая стрельба стратегическими БРПЛ из высокоширотного района Северного Ледовитого океана, покрытого сплошными льдами. Двухракетный залп ракетами Р-29Д из надледного положения произвел РПКСН пр. 667Б.