Испытание термоядерной бомбы РДС-37
22 ноября 1955 года

Создание термоядерной бомбы РДС-37, основанной на новом физическом принципе, служит нам удивительным и прекрасным примером результата концентрации усилий на всех технологических уровнях, и в первую очередь интеллектуальном. В течение всего одного года был совершен провыв в новую область знаний, и 22 ноября 1955 г. был испытан образец оружия, физическая схема которого до сих пор является основой термоядерного арсенала нашей страны. Испытаниями руководил Игорь Курчатов.

История создания РДС-37 так же, как и история создания водородной бомбы в США, полна драматизма. Испытанная 22 ноября 1955 г. водородная бомба была основана на принципиально новой двухступенчатой физической схеме. Новый физический принцип родился в СССР в процессе интенсивных работ по другим направлениям конструирования водородного оружия, которым отдавался приоритет.

Если ретроспективно взглянуть на историю разработки, можно увидеть, что некоторые общие идеи, развитие которых в конечном счете привело к формулировке нового принципа, были высказаны в СССР в конце 1948 г. Они были, в определенном смысле, шагом вперед по сравнению с информацией, относящейся к американским проектам водородной бомбы с детонацией дейтерия, полученной к этому времени по разведывательным каналам.

Следующий этап плановых работ по созданию водородной бомбы относится к 1952-1953 гг. К этому времени наряду с идеей термоядерного усиления энерговыделения ядерных зарядов обсуждалась идея возможности осуществления более эффективного сжатия ядерного материала по сравнению со сжатием, обеспечиваемым взрывом химических ВВ. Первоначально она была сформулирована как идея использования энергии ядерного взрыва одного (или нескольких) ядерного заряда для обжатия ядерного горючего, находящегося в отдельном модуле, пространственно разделенном от первичного источника (источников) ядерного взрыва. Авторами этой идеи "ядерной имплозии" являются В.А. Давиденко и А.П. Завенягин. При всей общности она содержит принципиальное представление о двухстадийном ядерном заряде.

Предполагалось, что перенос энергии ядерного взрыва первичного источника в двухстадийном заряде должен осуществляться потоком продуктов взрыва и создаваемой ими ударной волной, распространяющейся в гетерогенной структуре заряда. В 1954 г. этот подход был проанализирован Я.Б. Зельдовичем и А.Д. Сахаровым. При этом за основу физической схемы вторичного модуля было решено взять аналог внутренней части заряда РДС-6с, то есть "слоеную" систему сферической конфигурации. Таким образом, было сформулировано конкретное представление о двухстадийном заряде на принципе гидродинамической имплозии. Следует отметить, что это была исключительно сложная система с точки зрения обоснования ее работоспособности при реальных вычислительных возможностях того времени. Основной была проблема, каким образом в подобном заряде обеспечить близкое к сферически-симметричному режиму сжатие вторичного модуля.

Окончательное осознание и формулировка основных положений нового принципа радиационной имплозии произошли в СССР только в 1954 году. Появилась изящная идея об использовании энергии рентгеновского излучения атомного заряда для переноса энергии и обжатия основного термоядерного узла. По предложению А.Д. Сахарова для формирования направленности переноса энергии первичные и вторичные модули были заключены в единую оболочку, обладавшую хорошим качеством для отражения рентгеновского излучения, а внутри заряда были обеспечены меры, облегчавшие перенос рентгеновского излучения в нужном направлении. Ю.А. Трутневым в ходе этой работы был предложен способ концентрации энергии рентгеновского излучения в материальном давлении, позволивший эффективно осуществлять радиационную имплозию.

Началась интенсивная расчетно-теоретическая проработка физической схемы новой водородной бомбы и исследование характеристик протекающих в ней физических процессов. Эта работа проводилась весь 1954-й год параллельно с попытками создания форсированного варианта водородной бомбы "образца" 1953 года (РДС-6с) большей мощности.

24 декабря 1954 г. состоялся научно-технический совет КБ-11 под председательством И.В. Курчатова, посвященный созданию термоядерных зарядов большой мощности. В работе совета принял участие министр среднего машиностроения В.А. Малышев. С докладом о термоядерном заряде на новом физическом принципе выступил Я.Б. Зельдович. И.В. Курчатов и Ю.Б. Харитон отметили в своих докладах, что этот принцип открывает большие возможности в разработке мощных водородных бомб и что необходимо быстрее использовать эти возможности. Ю.Б. Харитон также выступил с предложением о проведении в 1955 г. модельного опыта натурной конструкции новой бомбы.

В итоге обсуждения совет принял решение:

  • Руководству КБ-11 представить план работ по проблеме создания новой бомбы с пояснительной запиской в Министерство среднего машиностроения.
  • Разрешить до утверждения плана работ по этой проблеме разработку бомбы-устройства и проведение испытания на полигоне №2 в 1955 году.
  • Техническое задание на изготовление водородной бомбы новой конструкции было выдано физиками-теоретиками 3 февраля 1955 года и в течение первого полугодия 1955 г. велись исследовательские и конструкторские разработки опытного образца бомбы-устройства, получившего индекс РДС-37, для проверки новой физической схемы.

    Важное значение для успеха разработки двухстадийного термоядерного заряда имели работы по созданию первичного источника энергии и обеспечению выхода из него энергии рентгеновского излучения, которыми руководил Я.Б. Зельдович.

    В развитии принципа радиационной имплозии следует отметить роль, которую сыграл Д.А. Франк-Каменецкий, выпустивший в конце 1954 г. совместно с А.Д. Сахаровым отчет, в котором анализировались многие научные аспекты нового принципа и возможности его применения для создания различных типов термоядерных зарядов.

    Расчетно-теоретические работы и уточнение конструкции РДС-37 продолжались вплоть до окончательной сборки и отправки бомбы на полигон.

    Для проверки хода работ по плану разработки новой физической схемы заряда в КБ-11 прибыли новый министр среднего машиностроения А.П. Завенягин, руководители Главного управления П.М. Зернов, Н.И. Павлов. На состоявшемся 27 мая 1955 г. совещании был рассмотрен вопрос о состоянии работ по разработке бомбы-устройства РДС-37. Сообщение по этому вопросу сделал Я.Б. Зельдович. Он изложил результаты анализа протекания в устройстве РДС-37 термоядерной реакции. Последовал вопрос Завенягина: "Имеются ли еще какие-либо сомнения?" - "Если говорить о мощности с точностью лишь ±40%, то сомнений нет", - ответил Зельдович.

    В разработке столь сложной системы, какой является термоядерный заряд РДС-37, была особенно велика роль математических расчетов. В ряде случаев расчеты уравнений в частных производных кардинально исправляли представления о работе того или иного узла или о роли того или иного изменения в системе. Эти расчеты проводились в основном в Отделении прикладной математики Математического института АН СССР под общим руководством М.В. Келдыша и А.Н. Тихонова. Многие расчеты проводились на электронной машине "Стрела". Были решены весьма сложные задачи разработки методов расчета, программирования и организации технологии расчетов.

    Разработка РДС-37 потребовала больших конструкторских, экспериментальных, технологических работ, проводившихся под руководством главного конструктора и научного руководителя КБ-11 Ю.Б. Харитона.

    Важным этапом в подготовке к испытанию заряда РДС-37 была работа комиссии летом 1955 г. под председательством И.Е. Тамма. В ее состав входили выдающиеся ученые: В.Л. Гинзбург, Я.Б. Зельдович, М.В. Келдыш, М.А. Леонтович, А.Д. Сахаров, И.М. Халатников. В докладе комиссии, подготовка которого была завершена 29 июня 1955 г., было констатировано, что новый принцип открывает совершенно новые возможности в области конструирования ядерного оружия. Детально рассмотрев состояние расчетно-теоретических работ по предложенной КБ-11 конструкции заряда РДС-37, комиссия подтвердила целесообразность его полигонного испытания.

    Испытаниями руководил, как и в первые годы, И.В. Курчатов. В них также принимало участие руководство Вооруженными Силами СССР (А.М. Василевский). Совет Министров СССР в специальном постановлении возложил проведение летных испытаний бомбы-устройства РДС-37 на КБ-11, ВВС и полигон №2 МО. Общее руководство авиационным обеспечением испытаний было возложено на генерал-майора В.А. Чернореза.

    В качестве самолета-носителя был определен самолет Ту-16 (поступил на вооружение в 1954 г.) из авиационного полка смешанного состава (организован на базе 35-го бомбардировочного и 513-го истребительного полков), который дислоцировался в пустынной части Крымского полуострова и был привлечён к исследовательским работам по совершенствованию атомной и водородной бомб. На вооружении здесь стояли самолёты дальней и фронтовой авиации Ту-4, Ту-16, Ту-22, Ту-95, Ил-28, Як-28, Су-7, МиГ-21, "СН".

    Так как основные сбросы бомб проводились на полигонах Семипалатинска и Новой земли, то формировались вахтовые бригады для обеспечения полётов с ближайших к ним аэродромов и последующей дезактивации самолётов. Туда же доставлялись ядерные заряды. Все полёты, включая испытания механизмов, систем подрыва и предохранения бомб, обеспечивались конвоем — истребителями сопровождения с целью предотвращения угона бомбардировщика с объектом исследования на борту. Ещё одно звено перехватчиков в полной готовности дежурило на соседнем аэродроме — от взлета до посадки носителя ядерного оружия.

    Для обеспечения безопасности экипажа от поражающих факторов ядерного взрыва в ОКБ-167 с 25 октября по 16 ноября 1955 г. была проведена специальная подготовка самолета к испытаниям, в частности было произведено тонирование остекления кабины и фонаря. Для решения конкретных проблем обеспечения безопасности самолета на полигоне работала команда ведущих разработчиков Ту-16, ученых из ВИАМ, НИИ ПДС, МИАН (А.А. Архангельский, А.В. Надашкевич, А.А. Дородницин, К.А. Семендяев и др.).

    С целью увеличения дистанции от места взрыва до самолета-носителя и уменьшения светового импульса до допустимого уровня руководством было принято решение оборудовать бомбу парашютом типа ПГ-4083, разработанным для бомбы РДС-6с НИИ парашютно-десантного снаряжения. Заказ на парашюты был выдан МСМ 17 октября 1955 г., а 28 октября 1955-го они были доставлены на полигон №2 МО (10 дней от заказа г. Арзамас-16 до поставки - полигон, Казахстан!)

    Для окончательной проверки всех расчетных данных, проверки работы парашютной системы и автоматики изделия на траектории падения, тренировки и проверки взаимодействия со службами полигона были запланированы и проведены два сброса с самолётов-носителей Ту-16 изделий в комплектации, соответствующей РДС-37, с зарядом без делящихся материалов. В целях контроля работы автоматики на траектории падения изделия были укомплектованы аппаратурой телеметрии. Первый контрольный полёт был выполнен 17 ноября 1955 года экипажем В.Ф. Мартыненко, а второй — 19 ноября 1955 года экипажем Ф.П. Головашко.

    Бомба была подготовлена специалистами КБ-11 и по утвержденному руководством оперативному плану лётные испытания РДС-37 были назначены на 20 ноября 1955 года. Изделие на подвеску к самолёту было доставлено в 6 часов 45 минут. Подвеску проводили с помощью четырёх механических лебедок над бетонированным котлованом. После подвески был проведен контроль стыковки с изделием, состояния аккумуляторных батарей. Работы по подвеске изделия и выполнению контрольных операций завершились сдачей его экипажу с росписью в журнале.

    Взлёт был произведён экипажем Ф.П. Головашко в 9 часов 30 минут с аэродрома Жана-Семей. Самолёт набрал заданную высоту 12000 метров, и к моменту выполнения холостого захода на цель, вопреки прогнозам метеослужбы полигона и специалистов от главного метеоролога страны Е.К. Фёдорова, погода испортилась и полигон закрыло облачностью.

    По запросу экипажа самолёту-носителю был разрешен холостой заход на цель с использованием радиолокационной установки самолёта. При выполнении холостого захода экипаж доложил об отказе радиолокационного прицела и отсутствии возможности выполнять задание по прицельному сбрасыванию изделия.

    Впервые в практике ядерных испытаний встал вопрос о вынужденной посадке самолёта с термоядерной экспериментальной бомбой громадной мощности взрыва. На запросы экипажа о его действиях с Центрального командного пункта следовал ответ: "Ждите". Необходимо было обсудить рекомендации.

    В связи со сложившейся ситуацией на Центральном командном пункте было утрачено спокойствие, последовала серия советов, вопросов и предложений. Возникло предложение сбросить бомбу в горах вдали от населенных пунктов на "не взрыв" — без задействования автоматики инициирования ядерного взрыва заряда. Этот вариант исключал многие вопросы, связанные с посадкой самолёта с бомбой.

    Однако при этом с большой вероятностью мог произойти взрыв не от автоматики изделия, а от детонации при ударе о землю с неизбежным радиоактивным загрязнением местности. К тому же при сплошной облачности и отказе радиолокационной установки самолёта не исключалась возможность сброса бомбы на населенный пункт. Это предложение было отвергнуто и к нему больше не возвращались.

    Этому событию предшествовал многолетний опыт испытаний на базе 71-го полигона в Крыму нескольких типов изделий и их самолётов-носителей. В этих испытаниях первостепенное внимание уделялось вопросам обеспечения безопасности, в том числе на режимах взлётов — посадок самолётов с бомбой.

    Учитывая это, а также результаты отработки изделия РДС-6с совместно с самолётом-носителем, рассматривалась возможность и допустимость посадки самолёта-носителя Ту-16 с изделием. При этом было отмечено, что оценка поведения заряда в условиях вынужденной посадки при неизбежном воздействии перегрузок может и должна быть дана его разработчиками с учетом особенностей физической схемы и конструктивного исполнения.

    Тем временем экипажу передавались технические рекомендации с командного пункта аэродрома вылета по замене предохранителей, радиоламп в радиолокационном прицеле, а также по проверке сочленений разъемов. Не помогало, радиолокатор бездействовал. На Центральном командном пункте продолжалось обсуждение — на запрос самолёта-носителя следовали ответы "ждите".

    Запаса горючего на самолёте остается всё меньше и меньше. Требовалось незамедлительно принимать решение. Самолету с бомбой было дано разрешение на посадку только после того, как Я.Б. Зельдович и А.Д. Сахаров дали письменное заключение о безопасности посадки самолета с зарядом, а специалисты ВВС проанализировали все сценарии аварийной ситуации при посадке самолета.

    По уточнению метеоусловий в районе Семипалатинска была передана команда командиру экипажа и на командный пункт аэродрома о вынужденной посадке с соблюдением крайней осторожности — условия посадки осложнялись ухудшением видимости из-за песчаной бури. Лётчики снизились до высоты круга 400 метров, прошли над полосой и со второго захода совершили посадку. Выпустили шасси, начали снижение. Самолёт выровняли в начале взлетно-посадочной полосы и очень плавно приземлились, коснулись бетонной полосы одновременно обеими стойками шасси. Посадка была такая гладкая, хорошая, что просто невозможно было определить, сел самолёт или ещё в полёте. Командир экипажа майор Ф.П. Головашко вложил всё своё умение в технику пилотирования, чтобы так хорошо посадить самолёт. Большая физическая, моральная и нервная нагрузка в этом полёте сказались в последующем на его здоровье.

    Посадка была произведена на аэродром Жана-Семей в 12 часов 00 минут. Общая продолжительность полёта составила 2 часа 30 минут.

    После установки самолёта на "яму" изделие с 14 часов 15 минут до 16 часов было снято с бомбардировочной установки и передано для проверки и повторной подготовки к лётным испытаниям. После снятия изделия самолёт был осмотрен, оборудование проверено, выявленный дефект в радиолокационной установке был устранен. Самолёт-носитель готовился к очередному полёту.

    В тот же день вечером было проведено совещание по разбору случившегося в полёте. Было принято решение лётные испытания изделия РДС-37 провести через день — 22 ноября 1955 года. Выполнение повторного полёта было поручено тому же экипажу Ф.П. Головашко. Во избежание непредвиденных ситуаций, по условиям безопасности, управление испытательным полётом с Центрального командного пункта перенесено в одно из помещений научного сектора в пункт "М" (городок испытателей), удаленный от цели на 70 километров.

    Изделие РДС-37 для подвески на самолёт-носитель было доставлено на стоянку самолёта 22 ноября 1955 года в 4 часа 50 минут. Через два часа подвеска, подготовка изделия на самолёте были завершены и изделие принято экипажем.

    Взлёт самолёта-носителя Ту-16 произведен в 8 часов 34 минуты. Охрана самолёта-носителя в полёте выполнялась посменно парами истребителей МиГ-17. Изделие РДС-37 предусматривалось сбрасывать с высоты 12 тысяч метров с холостыми заходами на цель. Во время полёта погода стала ухудшаться, цель закрылась сплошной двухслойной облачностью, общей толщиной 1,5 тысячи метров с верхней кромкой на высоте 10 тысяч метров.

    В связи с ухудшением метеоусловий было принято решение работать экипажу по сокращенной программе. Сброс изделия по заданной цели (опытная площадка П5) произведен в 9 часов 47 минут с высоты 12 тысяч метров и скорости полёта 870 км/ч с использованием радиолокационных средств самолёта-носителя.

    После сбрасывания изделия были выполнены рекомендации о дополнительных действиях по обеспечению безопасности полёта, окна кабин перекрыты защитными шторками, экипаж надел светозащитные очки. Изделие РДС-37, оснащённое парашютной системой, сработало на высоте 1550 метров, что при замедленном снижении изделия с парашютной системой обеспечило уход самолёта-носителя на безопасное расстояние (15 км).

    По наблюдениям экипажа самолёта-носителя яркая вспышка от взрыва воспринималась в течение 10–12 секунд. Несмотря на то, что кабины членов экипажей были закрыты светозащитными шторками от прямого светового излучения взрыва, освещенность в кабине при этом воспринималась значительно большей, чем от солнца.

    Тепловое воздействие от взрыва на открытые участки тела членами экипажа, особенно в кабине штурмана, ощущалось значительно сильнее, чем в самую жаркую солнечную погоду. К моменту прихода ударной волны автопилот самолёта был отключен, управление полётом осуществлялось вручную. Ударная волна воздействовала на самолёт через 224 секунды после сбрасывания изделия, самолётные приборы показали рост перегрузок до 2,5 единиц, ощущался незначительный подъем самолёта.

    Приблизительно через 5–7 минут после взрыва высота радиоактивного облака достигла 13–14 километров, а цвет облака был красно-бурым. Диаметр "гриба" облака к этому моменту составлял 25–30 километров. Самолёт после полёта произвел благополучную посадку на аэродром вылета, при осмотре самолёта и проверке его оборудования не было выявлено каких-либо повреждений от воздействия взрыва.

    Приведем описание взрыва из отчета, подготовленного сотрудниками Семипалатинского полигона:

    "Исключительно большая мощность взрыва, а также обусловленные ею значительные размеры светящейся области и длительное свечение позволили отчетливо пронаблюдать весь процесс развития светящейся области от небольшого шара до сферы значительных размеров, деформацию ее ударной волной, отраженной от поверхности земли, и образование больших областей конденсации содержащихся в воздухе водяных паров. Из-за облачности в районе испытаний, к сожалению, не удалось полностью понаблюдать развитие облака взрыва, которое представляло собой исключительно грандиозную картину даже в сравнении с облаком такого мощного взрыва, как взрыв бомбы РДС-6с в 1953 году. Наблюдатели, находившиеся в 35 км от эпицентра, в специальных очках, лежа на поверхности грунта, в момент вспышки ощутили сильный приток тепла, а при подходе ударной волны - двукратный сильный и резкий звук, напоминающий грозовой разряд, а также давление на уши.

    Из всего облака взрыва длительное время была видна его нижняя часть - пылевой столб и клубы пыли. Масштабы этого явления также не идут ни в какое сравнение со взрывами ранее испытанных зарядов. Пыль, поднявшаяся над опытным полем до естественных облаков, перемешавшись с ними, образовала свинцово-черную тучу. Гонимая ветром, туча медленно надвигалась на лабораторный корпус и жилой городок полигона. Если учесть, что раньше (примерно через 3 минуты после взрыва) здесь прошла ударная волна, вызвавшая многочисленные разрушения остекления, дверей, рам, легких перегородок и т.п. и сопровождавшаяся сильным многократным звуком, становится совершенно очевидным, что даже для неискушенного наблюдателя одна лишь внешняя картина могла служить наиболее ярким свидетельством исключительно большой мощности взрыва бомбы РДС-37.

    Результаты воздушной и наземной радиационных разведок на радиоактивном следе после воздушного взрыва термоядерной бомбы РДС-37 однозначно показали, что доза внешнего гамма-излучения за пределами территории полигона менее 0,3 Р, и поэтому можно утверждать, что не было облучения населения с превышением дозовых пределов.

    Городок испытателей в то время быстро рос, строились трехэтажные дома, новая школа, появилось много детей. Надо сказать, что при ядерных испытаниях "гражданское" население городка чувствовало себя очень спокойно, не было никакой нервозности, а тем более паники. При испытании РДС-37 (65 км от эпицентра) люди были размещены в больших армейских палатках, которые были развернуты непосредственно перед пятым сектором, где размещалось руководство испытания (И.В. Курчатов, А.Д. Сахаров, Н.Н. Семенов и др.).

    Сводные материалы по результатам испытания изделия РДС-37 были подписаны И.В. Курчатовым, Ю.Б. Харитоном, Н.Н. Семеновым, А.Д. Сахаровым, Я.Б. Зельдовичем, М.А. Садовским, А.В. Енько, Б.М. Мамотовым, И.Н. Гуреевым.

    Постановлением Совета Министров СССР по вопросам работы конструкции атомных бомб и определения их мощности в 1955 г. была образована комиссия, в состав которой вошли И.В. Курчатов (председатель), Ю.Б. Харитон, Б.Г. Музруков, Н.И. Павлов, Е.А. Негин, В.А. Давиденко и др. На заседание этой комиссии по определению мощности взрыва бомбы-устройства РДС-37 были приглашены В.А. Болятко, А.В. Енько, Б.М. Мамотов, Б.А. Олисов, О.И. Лейпунский, В.Ю. Гаврилов, М.А. Садовский, Г.И. Бенецкий, И.Н. Гуреев, Н.Н. Семенов. О результатах определения тротилового эквивалента водородной бомбы РДС-37 основной доклад сделал инженер-полковник И.Н. Гуреев.

    Рассмотрев результаты испытания экспериментальной бомбы РДС-37 на заседании 24 ноября 1955 года, комиссия отметила:

  • успешно испытана конструкция водородной бомбы, основанная на новом принципе;
  • необходимо дальнейшее детальное исследование процессов, протекающих при взрыве бомбы этого типа;
  • дальнейшую разработку водородных бомб следует проводить на основе широкого использования принципов, положенных в основу бомбы РДС-37.
  • Одним из наиболее интересных является вопрос о том, каким образом возникли идеи об основных элементах схемы термоядерного узла РДС-37 - первого двухстадийного термоядерного заряда на принципе имплозии. По своему структурному типу этот узел аналогичен гетерогенному ядру РДС-6с, откорректированному для существенно иных граничных условий, определяющих имплозию. Тем не менее можно отметить, что РДС-6с оставил в "наследство" РДС-37 целый ряд важнейших идей:

  • сферическую конфигурацию термоядерного узла;
  • слоеную структуру горючего из дейтерида лития-6 и урана-238;
  • урановое инициирующее ядро.
  • Это был абсолютно оригинальный подход, который априори ниоткуда не следовал и определялся исключительно наличием в СССР предыстории, связанной с РДС-6с. Можно сказать, что успешное испытание РДС-37 является основным результатом разработки РДС-6с, испытанной 12 августа 1953 года (400 кт ТЭ). Указанные идеи, взятые из РДС-6с, оказывали длительное влияние практически на всю разработку термоядерного оружия СССР.

    Энерговыделение заряда в эксперименте составило 1,6 Мт, точность расчетов - 10%, а так как по соображениям безопасности для населения на Семипалатинском полигоне заряд испытывался на неполную мощность, то прогнозируемое полномасштабное энерговыделение заряда составляло 3 Мт (это тоже смелый научный шаг). Коэффициент усиления энерговыделения в РДС-37 составлял около двух порядков, в заряде не использовался тритий, термоядерным горючим был дейтерид лития, а основным делящимся материалом был U-238.

    Учёные-ядерщики отмечали значительную победу, подтвердившую в опыте реализацию новых принципов устройств термоядерных зарядов, которые открывали возможность создания боеприпасов более мощных и эффективных по действию и экономичных в производстве. Созданием заряда РДС-37 был совершен прорыв в решении проблемы термоядерного оружия, а сам заряд явился прототипом всех последующих двухстадийных термоядерных зарядов СССР, в том числе и для межконтинентальных баллистических ракет.

    В работах по созданию заряда РДС-37 принимал участие большой коллектив физиков-теоретиков. В отчете А.Д. Сахарова и Ю.А. Романова о работе теоретического сектора №1 от 06.08.1956 г. подчеркивалось, что "основные принципы" атомного обжатия "выработаны в результате коллективной работы...

    Определяющий вклад в создание новой конструкции заряда (РДС-37) здесь внесли А.Д. Сахаров, Я.Б. Зельдович, Ю.А. Трутнев".

    Указом Президиума Верховного Совета СССР от 11 сентября 1956 года за мужество и героизм, проявленные при проведении воздушных ядерных испытаний ведущему лётчику самолёта-носителя Ту-16 майору Фёдору Павловичу Головашко присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда".

    Сравнение с американской программой создания первых термоядерных зарядов показывает, что габаритно-массовые параметры заряда РДС-37 и последовавших за ним первых образцов термоядерных зарядов СССР и первых термоядерных зарядов США принципиально отличаются. Характерное значение отношения длины к диаметру первых термоядерных зарядов СССР - 2, а для первых термоядерных зарядов США оно составляет 3,2-4,8. Это различие указывает на принципиальное отличие в структуре вторичных модулей первых термоядерных зарядов СССР и США и оригинальность нашей схемы двухстадийного заряда. Отмеченное отличие в габаритных параметрах зарядов США смогли существенно сократить только после испытаний в 1956 году.

    Источники:
    1. 50 лет со дня испытания первой водородной бомбы РДС-37
    2. Герой Советского Союза Головашко Фёдор Павлович

    См. дополнительно:

  • Через двое суток после атомного взрыва к его эпицентру водили на экскурсии взрослых и детей





  • GAZ-51 truck Грузовой автомобиль ГАЗ-51
    Project 705 (ALFA class) attack nuclear submarine Атомная подводная лодка проекта 705 «Лира»
    KamAZ-63968 «Typhoon» armored vehicleЗащищённый автомобиль КамАЗ-63968 «Тайфун»
    Su-27 Flanker-B fighterФронтовой истребитель Су-27
    2S19 «Msta-S» 152-mm self-propelled artillery system152-мм самоходная гаубица 2С19 «Мста-С»
    96K6 «Pantsir-S1» (SA-22 SPAAGM) surface-to-air missile systemЗРПК 96К6-1 «Панцирь-С1»
    GAZ-2975 «Tiger» (4x4) vehicleОпытный автомобиль ГАЗ-2975 «Тигр»
    IS-1 heavy tankТяжелый танк ИС-1
    KamAZ-6350 Mustang (8x8) military truckБортовой тягач КамАЗ-6350 «Мустанг»
    Su-12 («RK») reconnaissance artillery spotterАртиллерийский корректировщик и разведчик Су-12
    NSV «Utyos» machine gunКрупнокалиберный пулемет НСВ «Утес»
    YaAZ-200 (4x2) truckГрузовой автомобиль ЯАЗ-200
    2K25 «Krasnopol» artillery projectile systemКомплекс УАС
    2К25 «Краснополь»
    S-300P/SA-10 GRUMBLE surface-to-air missile systemЗенитно-ракетная система С-300П
    Project 1164 ATLANT missile cruiserРакетный крейсер проекта 1164 «Атлант»
    MZKT-79221 (16x16) special wheeled chassisСпециальное колесное шасси МЗКТ-79221
    85-мм дивизионная пушка Д-44
    VPK-3927 «Volk» armored vehicleБронеавтомобиль
    ВПК-3927 «Волк»