Гвардии младший сержант Николай Абросимов погиб в первый день афганской войны. Страна ещё не знала о той беде, которая ворвалась в её жизнь в последние декабрьские дни 1979-го. Той чёрной беде, которая много лет будет сжимать от страха сердца солдатских матерей.

В Свердловской области в семью Абросимовых она постучала первой.

Колю родные ждали в отпуск, смотрели на зимнюю деревенскую дорогу, по которой должен был прийти солдат. Он был единственной надеждой мамы и сестрёнок. За два месяца до рокового полета в Кабул Николай написал родным: «Буду стараться, чтобы меня отпустили на Новый год…».

На подлёте к Кабулу

Такого в небе Афганистана еще не было. Впоследствии воздушно-десантную операцию по переброске на аэродромы Кабула и Баграма 103-й дивизии ВДВ и 345-го парашютно-десантного полка военные историки назовут стратегической. Это действительно было невиданное по масштабу и исполнению военное действо. 25 декабря 1979 года, начиная с 16.15, в течение 47 часов, в среднем каждые 15 минут, на афганскую землю приземлялись самолёты советской военно-транспортной авиации. 343 самолёто-рейса были совершены для переброски личного состава и боевой техники, в том числе 66 рейсов Ан-22, 77 рейсов Ил-76, 200 рейсов Ан-12. В Кабул и Баграм было доставлено 7,7 тысячи десантников, 894 единицы боевой техники и 1062 тонны различных грузов.

Гвардии младший сержант Николай Абросимов вместе со своими 36 товарищами-десантниками был частью этой военной мощи. Молодые ребята вглядывались в иллюминаторы Ил-76. Редкие огоньки мерцали внизу, на афганской земле. О чём думали русские парни в свою последнюю минуту? О чём думал Коля? Может быть, вспоминал свой отчий дом в селе Поташка. А может, представлял сестру Поленьку, её глаза. Вырванные из мирной жизни, советские десантники были готовы сходу вступить в бой и выполнить любую задачу. Но для них война закончилась, не начинаясь. Время приблизилось к роковой отметке — 19 часов 33 минуты.

Из-за ошибки в пилотировании и сложных метеоусловий произошло столкновение военно-транспортного самолета Ил-76 с горой высотой 4662 метра. Командир экипажа капитан В. Головчин впервые совершал посадку на известный своей сложностью аэродром Кабула. На борту его самолета находились солдаты и офицеры комендантской роты, 350-го гвардейского парашютно-десантного полка и автоцистерна с горючим. Экипаж в составе семи человек и 37 десантников погибли. Этой катастрофой был открыт список наших потерь в Афганистане.

Беда в России чаще радости

Две войны было в жизни Анны Петровны, два горя. С Великой Отечественной не вернулся отец, с афганской — сын. На отца похоронка не приходила — пропал без вести. А через несколько десятилетий в гробу, доставленном из Афганистана, была лишь урна. И что в ней? И в 41-м, и в 79-м боль жила рядом с надеждой. Надеялась на возвращение мужа её мама. Через сорок лет надеялась на то, что сын жив, и сама Анна Петровна.

После войны её маму, растившую четверых детей, вызвали в правление колхоза, показали фотографию: «Узнаёшь?» А там — мужчина без рук, на госпитальной кровати. Похож, но не Пётр. Так и не было могилки отца. Потом пришла ещё беда — умер один из детей.

Колю Анна Петровна родила под тридцать, а после — ещё двух дочерей. По устоявшимся представлениям — поздно. Это сегодня так считают. А после войны?

— Не до замужества было, с голоду очухаться не могли. С утра до вечера на трудодень робили, на хлебушек, — просто, по-деревенски говорит Анна Петровна.

Своим горем она делится с внутренней болью, но без надрыва. Нет, не оттого, что забыла или смирилась. Просто другие могут посочувствовать, пожалеть, а могут не пожалеть, отмахнуться. Но с этим материнским горем жить только ей. И никуда от судьбы не денешься. Наверное, это вековечная привычка к скорби есть только у русской женщины. Беда в России чаще радости.

За тяжёлым деревенским трудом и заботой о семье Анна Петровна и не успела заметить, как вырос Коля. Вот он был еще мальчонка, добрый и ласковый, любивший охоту и рыбалку. А вот уже и помощник семье, принёсший первую зарплату. Его глаза смотрели на мир внимательно, серьезно, с какой-то потаённой грустью. Наверное, Николай предчувствовал свою короткую дорогу и любви к родным не таил.

Младшая сестренка Поля родилась неизлечимо больной. Он, старший брат, любил и жалел её. Не обижался, когда она тормошила его за нос во время крепкого утреннего сна. Мама говорила Коле: «Видела во сне, что ты с Валентином на охоту собираешься, зайца видела, что застрелишь. Видимо, добычу принесешь». А он отвечал: «Чуть-чуть не попал». Ружье было у Валентина, соседа. Коля на охоту ходил, но не убивал. Зато рыбой семью обеспечивал.

В 1972 году семья Абросимовых из деревни Черкасовка Артинского района переехала в село Поташка. Здесь Николай окончил среднюю школу, до армии немного успел поработать трактористом, окончил курсы водителей. Обычный русский паренек, каких немало тогда было в России. Любил волейбол и баскетбол, принимал участие в лыжных соревнованиях, не мог жить без друзей. Таким его и запомнили.

«ВДВ — войска что надо!»

«Тебе ли объяснять, что такое ВДВ? Короче говоря, войска что надо, любят только смелых, а трусов ненавидят. И я, вроде бы, не из тех, кто трусит. И знал бы ты, что значит делать прыжок. Летишь, а вокруг небо синее, ясное, земля зелёная, пёстрая, так и манит к себе. Удивительное чувство испытываешь. Страшно? Да. Трудно? Да. Интересно. Очень!» — эти строчки Николай написал из «учебки», дислоцировавшейся в Литве, своему другу Евгению Лаврову.

Обыкновенное дружеское письмо, по-мальчишески искреннее и немного возвышенное. Что возвышенное, неудивительно: десантники на землю попадают с неба, и войска называются соответственно — воздушно-десантные. И если уральский паренек написал такие слова, значит, десантником был настоящим.

В советском десанте воспитывать умели. Учили жёстко, для победы над сильным противником. И никто, никто из погибших пацанов ни единым словом или намеком в своих письмах домой не пожаловался на службу. Сильная армия сильной страны!

«Здесь меня уважают, даже в пример другим ставят. Я за учение благодарность получил, и командир роты доволен мною, — сообщал Коля уже из посёлка Боровухи Витебской области, где дислоцировался 350-й гвардейский парашютно-десантный полк. — Мама, как у тебя дела, не болеешь ли? Ты, папа, наверное, ещё на Т-4 работаешь. Вот я вернусь, вместе будем пахать».

В горах Гиндукуша

Незадолго до отправки в Афганистан Коля с солдатской радостью сообщал родным, что его рота по результатам итоговой проверки за 1979 год стала отличной и сам он получил отличные оценки по стрельбе, вождению и швартовке Урала-375, другим предметам боевой подготовки. Кто служил в ВДВ, знает: такой результат давался тяжелейшим солдатским трудом. В 1978 году командиром 350-го гвардейского парашютно-десантного полка был назначен подполковник Георгий Шпак, будущий генерал-полковник и командующий ВДВ России. Десантники сразу оценили нового командира: «Серьезный мужик. Если сказал — как отрезал».

Но всё это было в мирное время, которое для 103-й воздушно-десантной дивизии закончилось, когда в 6.00 15 декабря 1979 года она получила из штаба ВДВ сигнал на приведение частей в повышенную боевую готовность. Впоследствии в своей книге «Записки командующего-десантника» генерал армии Дмитрий Сухоруков признавался: «Мы догадывались, что речь шла об Афганистане, но какие там условия, к чему быть готовым, — нам это было неизвестно».

Да, так было, что командующий ВДВ за 10 дней до ввода войск в Афганистан только догадывался о предстоящей боевой задаче.

Если командующий ВДВ не обладал достаточной информацией, то что мог знать простой русский солдат Николай Абросимов? Младшему сержанту, отлично сдавшему итоговую проверку, был обещан отпуск на родину, о чём он с радостью написал родным в декабре 1979 года: «Буду стараться, чтобы меня отпустили на Новый год домой». Гроб в село Поташка привезли 8 января 1980 года. Не такой встречи ждали родные.

Своего Колю больше всех ждала сестрёнка Поленька. В её немилосердной судьбе он был как солнышко. Сильные руки и добрые глаза брата не забыть никогда. А пожелтевшее от времени солдатское письмо и ныне хранит нежные строки признания: «Как там моя Поленька поживает, чем занимается? Помнишь, как мы с тобой играли? А сейчас даже некому досаждать тебе. Как я по тебе соскучился, даже во сне видел, что ты уже взрослой стала, что-то мне говорила, но я, как назло, проснулся. Может, скоро увидимся…» 

Не пришлось Коле поехать домой, увидеть свою Полечку. Его жизнь, как и жизни тысяч солдат и офицеров, отныне подчинилась воле приказа, закону войны.

15 декабря 1979 года по указанию Генерального штаба в 103-й дивизии ВДВ была объявлена боевая тревога. Все пришло в движение. Начался марш частей в районы ожидания из Витебска и Боровухи: на ближние аэродромы полки шли своим ходом, а на дальние — грузились в эшелоны и перевозились по железной дороге. На седьмой день пребывания в районах ожидания Генштаб дал команду на взлёт. Уже была отработана карта посадки самолётов военно-транспортной авиации на аэродромы подскока в Казахстане и Узбекистане. После перелёта туда личный состав дивизии около четырёх суток находился на южных аэродромах СССР. Николай успел послать из Ферганы поздравительную открытку с Новым годом. Это была последняя весточка от сына.

В своей книге «Записки командующего-десантника» генерал армии Д. Сухоруков вспоминал: «…Утром 24 декабря меня вызвали на совещание к министру обороны Д.Ф. Устинову. На совещание прибыли заместители министра обороны, главнокомандующие видами Вооружённых Сил, начальники главных управлений. Министр объявил о решении руководства страны ввести войска в Афганистан и отдал мне приказ ввести в Афганистан одну воздушно-десантную дивизию и отдельный парашютно-десантный полк.

Вечером 24 декабря я был снова вызван к министру обороны. В кабинете министра по карте была поставлена задача 103-й воздушно-десантной дивизии — десантироваться на аэродромы Баграм, Кабул, взять под охрану в столице наиболее важные объекты: почту, радиостанцию, телевидение, президентский дворец, министерства обороны и внутренних дел, посольство СССР и ряд других объектов. Таков был первоначальный план…».

Есть в книге генерала армии Дмитрия Сухорукова строки, посвящённые гибели военно-транспортного самолёта Ил-76, на борту которого находились Николай Абросимов и его товарищи: «Около 22 часов 25 декабря позвонил начальник Генерального штаба Н.В. Огарков. Он уже знал, что разбился самолёт.

— Что будем делать? — спросил он меня.

— Продолжать десантирование и выполнять поставленную задачу, — ответил я.

— Хорошо, министру я уже доложил.

На этом разговор был окончен».

О тех декабрьских днях 1979-го вспоминают рядовые участники кабульских событий. Кавалер ордена Красной Звезды майор запаса Ярослав Гринь, ныне проживающий во Пскове, одним из первых высадился на кабульский аэродром. Он рассказывает: «В задачу нашей группы, которую доставили первые пять Ил-76, входил захват аэродрома и удержание его до высадки основных сил дивизии. Мы десантировались посадочным способом. С лёгким вооружением сбегали по опущенной рампе движущихся по бетонке самолётов и устремлялись к 3-этажному зданию аэропорта. Увидев нас, в валенках и зимних шапках, афганская охрана разбежалась кто куда. Около 19.30, когда конвейерным способом приземлялись наши военно-транспортные самолёты, мы увидели вспышку в горах. Потом от дивизионных разведчиков я узнал, что это разбился Ил-76, в котором находились солдаты и офицеры нашего 350-го полка, комендантской роты, роты десантного обеспечения дивизии.

В те дни мы выдвинулись к центру Кабула, участвовали в захвате правительственных зданий и блокировании афганских частей, которые могли выдвинуться на помощь Амину. Нашим 350-м гвардейским парашютно-десантным полком командовал подполковник Георгий Шпак. Перед ним как командиром я и сегодня готов снять шапку».

Александр Зайцев, проживающий в Екатеринбурге, в декабре 1979 года был связистом взвода управления 2-го батальона 350-го гвардейского парашютно-десантного полка. Он вспоминает: «В Кабул я прибыл 27 декабря. Посадка военно-транспортных самолетов напоминала конвейер. Ил-76, Ан-12, «Антеи» после приземления и остановки не выключали двигатели. Быстрая выгрузка десанта и боевой техники, и они выруливали, освобождали место для других.

О гибели Ил-76 я узнал через несколько дней от знакомого парня из 4-й роты, обрадовавшегося нашей встрече, не исключавшего для себя, что в этом самолёте мог быть и я. Когда прибыла поисковая группа армейских альпинистов, я с сослуживцами находился в штабе ПВО и ВВС афганской армии. Как узнал потом, вернувшиеся через несколько дней альпинисты и несколько десантников обнаружили место падения самолета, высадились с вертолёта в горах, нашли останки наших ребят, остатки «чёрного ящика».

В Кабуле было неспокойно, хотя, например, в штабе афганские офицеры относились к нам достаточно дружелюбно. С самого начала мы блокировали афганскую танковую бригаду, выход которой на помощь Амину был сорван. Потом началась боевая работа — разведвыходы, боестолкновения с противником, вылеты под Джелалабад, в северные провинции Афганистана. К слову, о направлении дивизии в эту страну мы, солдаты, ничего не знали. Предполагали даже, что нас бросят в Иран, где в 1979-м произошла антишахская революция. Офицеры хранили молчание, а потом сказали в последний момент: входим в ДРА для оказания помощи — по договоренности с афганским руководством».

Группа альпинистов, о которой рассказывает Александр Зайцев, действительно прибыла в Кабул 27 декабря 1979 года — в день штурма дворца Амина и захвата других правительственных зданий. Об уникальной операции армейских альпинистов по поиску на высоте чуть ниже 5000 метров погибшего Ил-76 многие годы ничего не было известно, а сами её участники, несмотря на обещания военного командования, так и не удостоились наград. Но вернёмся в те драматические дни.

В афганской столице работой военно-транспортной авиации руководил генерал-полковник авиации И. Гайдаенко. По его приказу утром 26 декабря на предварительную разведку места авиакатастрофы вылетел на вертолёте генерал-майор авиации А. Егоров, но точного места падения из-за сильного снегопада не нашли. По распоряжению генерала И. Гайдаенко в Кабул вызвали группу альпинистов Спортивного клуба армии Среднеазиатского военного округа под руководством Ерванда Ильинского. 28 декабря 1979 года они вылетели на вертолёте в район авиакатастрофы. Прошлись чуть выше горных вершин, прямо над местом падения «ила». Останки самолёта просматривались с воздуха, но сесть здесь или спуститься ниже и высадить группу военные вертолётчики не смогли, на тот момент им не хватало опыта полётов в высокогорных условиях.

31 декабря в Кабул прибыли вертолётчики, возглавляемые Борисом Бондарчуком. В тот же день они и доставили группу Ильинского с десантниками к месту авиакатастрофы. Новый, 1980-й, год встречали в палатках, а вокруг обломки самолета, останки погибших. 1 января приступили к поиску, который затруднял выпавший снег толщиной до одного метра. Большую опасность представляли разбросанные боеприпасы, но самое страшное — то, что осталось от погибших десантников и лётчиков. По воспоминаниям участников операции, записанных О. Тараном, «это были даже не разрозненные части тела, а что-то наподобие спрессованных брикетов». А что ещё могло остаться от столкновения с горой полностью заправленного Ил-76 с автоцистерной горючего на борту? Альпинисты собирали останки погибших в пластиковые мешки. В тот же день был найден портфель с секретной документацией.

Так завершилась первая афганская драма, с которой связано и имя Коли Абросимова. Он, его погибшие товарищи — старший лейтенант М. Пугачев, прапорщик Геннадий Булат, младший сержант Валерий Беласиков, рядовой Сергей Гребенюков и другие десантники, кого трагическая судьба собрала в том Ил-76, уже никогда не узнают о том, что парашютно-десантные батальоны 103-й дивизии ВДВ стремительным броском в ночь с 26 на 27 декабря 1979 года, используя фактор внезапности и при соотношении сил не в пользу десанта, возьмут под контроль штабы пехотной дивизии и бригад, казармы, парки боевых машин и танков, тем самым воспрепятствовав их выступлению. Блокируют штабы танковых бригад в Кабуле и его пригороде, тюрьму Пули-Чархи. Солдаты и офицеры 350-го полка будут участвовать в штурме Генштаба афганской армии, обеспечат поддержку штурма дворца Амина нашими спецподразделениями, возьмут под контроль кабульский аэродром…

Наш скорбный отсчёт

Гвардии младшего сержанта Николая Абросимова, доброго русского паренька, помнят в родном Артинском районе. Через несколько лет после его гибели районная газета «Ленинский путь» опубликовала материал о погибшем десантнике «Герой гибнет, не умирая…» В родной школе Николая оформлен уголок памяти о нём. Один из пионерских отрядов в советские годы носил его имя. Семью погибшего десантника не забывают ветераны боевых действий в Афганистане и Чечне. Андрей Рябов, Андрей Захаров, другие ребята, проживающие в Богдановиче, постоянно навещают Анну Петровну и Полю, переехавших в этот город.

Сегодня в горах Гиндукуша, в Афганистане всё так же неспокойно. Там идёт другая война. И уже другие, не русские, матери содрогаются от страшных весточек. Но для нас тот скорбный отсчёт начался 25 декабря 1979 года, в 19 часов 33 минуты…

Источники:
1. Владислав МАЙОРОВ, Ирина МАЙОРОВА. Областная газета (Свердловская область) 23.12.2009

См. дополнительно: