МАКЕЕВ
Виктор Петрович

25.09.1924 - 25.09.1985

В историю ракетной техники и космонавтики вписаны тысячи имен ученых и конструкторов — руководителей и творческих участников создания ракет и космических аппаратов. И только единицам из них удалось основать и достаточно долго развивать существенно новый направления ракетного и космического машиностроения. А направление, в течение десятилетий остававшееся для всего мира неповторимым, выдержавшее конкуренцию других направлений такого же или подобного назначения и неизменно по основным техническим характеристикам серийных образцов превосходившее их, в полувековой истории современного ракетостроения, а возможно, и всего мирового машиностроения известно всего лишь одно — создание в Советском Союзе стратегического жидкостного баллистического ракетного оружия для подводного флота. Это направление основал и в течение тридцати лет возглавлял замечательный ученый и конструктор В.П. Макеев.

Виктор Петрович Макеев родился в семье потомственного рабочего знаменитого своей продукцией и революционными традициями Коломенского паровозостроительного завода. Семья Петра Ивановича и Клавдии Васильевны Макеевых жила в поселке имени С.М. Кирова, позднее вошедшем в черту Коломны — старинного русского города, когда-то тягавшегося с самой Москвой. Древние храмы, кремль, витавший над ним дух старины были лишь фоном раннего детства Виктора. Но не они ли повлияли на его характер, сделали патриотом? В соответствии с веяниями времени, подрастая, он все больше увлекался техникой, но не локомотивами, которые, считаясь символом эпохи, царили в Коломне, а самолетами. Сначала «заболел» авиацией отец, переехал в Москву и стал токарем крупнейшего в стране авиационного завода в Филях. При заводе, после расторжения контрактов с Юнкерсом и другими иностранными специалистами, были организованы несколько конструкторских бюро во главе с отечественными конструкторами. Одним из них был В.Ф. Болховитинов. Создателей авиации, занявшей тогда место лидера научно-технического прогресса, отличала устремленность в новое, неизведанное, а у Болховитинова это качество было развито еще сильнее, чем у большинства его коллег. Именно к нему пришел работать чертежником и учиться азам конструирования окончивший в 1939 году семилетку Виктор Макеев. Его захватила атмосфера творческого поиска, авиационной романтики, явно ощущавшаяся на заводе и, особенно, в КБ.

Настал грозный 1941 год. Виктор эвакуировался не с КБ, а с заводом — в Казань, где ему, как и другим подросткам, пришлось работать по 10—12 часов без выходных, часто засыпая прямо у кульмана. Но и тут молодой человек проявил себя особо, не только перевыполняя задания, но и находя время для ученья. Сдав экстерном экзамены за среднюю школу, он в 1942 года поступил на вечернее отделение Казанского авиационного института.

Наконец наступил долгожданный перелом в войне. Завод возвратился из эвакуации, и В. Макеев был переведен на третий курс Московского авиационного института. Хотя Виктор уже мог бы учиться на дневном отделении, учебу приходилось совмещать с работой, чтобы как-то сводить концы с концами. И тут студенту удалось приобщиться к жизни еще одной знаменитой авиационной школы — поработать у В.М. Мясищева, к которому он и мечтал пойти после защиты диплома. Но государственная комиссия неожиданно отобрала самых перспективных студентов для работы в каком-то таинственном НИИ-88. Преимуществом этого было то, что им сразу же дали оклад старших техников, а недостатком — долгая дорога до Подлипок, на которую в один конец от Филей уходило больше двух часов. К тому же Макеев мечтал стать авиаконструктором, а в институте ему предложили сделать диплом о подъеме человека на ракете в верхние слои атмосферы. С темой Виктор справился быстро, инженерную задачу безопасного, ракетного подъема и спуска на парашюте стратонавта решил, но как-то не проникся ее серьезностью, реальностью, продолжая все-таки добиваться. возвращения в авиацию. И, может быть, со своим упорством добился бы, если бы начальником отдела, где он должен был работать, не был С.П. Королев, который в отличие от других главных конструкторов НИИ-88 сам подбирал кадры и ревниво следил за судьбой каждого, кого выбирал для своего дела. Вызвав Макеева и убедившись, что тот стоит на своем нс столько из-за нежелания далеко ездить (этот вопрос Королев обещал решить достаточно быстро), сколько из-за недостаточной осведомленности в несравнимо больших перспективах ракетной техники по сравнению с авиационной, Сергей Павлович раскрыл перед ним эти перспективы, и после разговора с Королевым Макеев сам удивлялся, как хотел уйти от такого дела. Для углубления знакомства с ракетами Макеев в числе других, планируемых на руководящую работу, сотрудников НИИ-88 был направлен на Высшие инженерные курсы ракетной технике при МВТУ им. Баумана, среди преподавателей которых были и сам Королев, и его ближайшие сподвижиики. Казалось, на этот раз судьба молодого специалиста определилась раз и навсегда. Он с головой погрузился в освоение сути ракетной техники. На Высших инженерных курсах не было более дотошного, чем Макеев, слушателя. Он нередко ставил лекторов в тупик своими вопросами - ведь и для них тогда в ракетной технике было гораздо больше неизвестного, чем известного. Особо ценным в этой учебе было то, что углубление знаний проходило параллельно с проектной работой над ракетами Р-2 и Р-3, где получаемые знания сразу же применялись на практике.

Но упорная учеба и напряженная работа не поглощали всей энергии Виктора. Его способности и особое умение общаться с людьми, вести их за собой сразу же оценили не только Королев, но и партийный комитет, и вся молодежь, института, и Макеев менее чем через полгода после защиты диплома был избран секретарем комсомольской организации НИИ-88, представлявшей тогда большую силу и выполнявшей, кроме основных, многие шефские строительные и сельскохозяйственной работы. Помня обещание Королева помочь в решении квартирного проса. Макеев сразу пришел к Сергею Павловичу, но не стал просто просить себе квартиру, а заговорил о помощи в строительстве комсомольского дома и так организовал строительство, а потом и всю жизнь молодежи предприятия, что это стало примером для комсомольцев страны. В результате в ЦК ВЛКСМ было принято решение, поддержанное ЦК ВКП(б), взять Макеева на всесоюзную комсомольскую работу. Два года прошли у Виктора Петровича на «аппаратной» работе, причем и там он сразу же завоевал доверие и авторитет. Но организационно-политическая работа не отвечала в достаточной мере устремлениям Макеева, он обрадовался первой же представившейся в конце 1952 года возможности уйти с нее и сразу же вернулся к Королеву. В это время тот уже был не просто начальником отдела, главным конструктором одного из проектов, а возглавил образованное в составе НИИ-88 особое конструкторское бюро (ОКБ) № 1, тематика работ которого стала основной не только в институте, но и во всей отрасли. А поскольку все проекты Королева успешно претворялись в жизнь, его авторитет вырос в огромной степени, пропорционально размаху возглавлявшихся им работ, выполнявшихся кооперацией, охватившей многие десятки НПП, КБ, заводов, воинских частей. Как и мечтал Сергей Павлович, ракетостроение стало делом всей страны, и в нем он нашел очень важный и ответственный участок для Макеева, назначив его ведущим конструктором первой отечественной управляемой баллистической ракеты Р-11 на стабильных компонентах топлива, которую очень ждали военные, поскольку используемый для двигателей ракет Р-1 и Р-2 жидкий кислород не давал возможности широко применять их в оперативно-тактических целях как на суше, так и, особенно, на море.

Испытания поначалу шли очень тяжело: высокочастотные колебания часто приводили к разрушению 8-тонного ЖРД, который никак не хотел работать на недефицитном керосине, не раз преподносили сюрпризы и система подачи топлива с жидкостным аккумулятором давления, и система запуска двигателя, и другие системы. Напряженная совместная работа по преодолению всех этих трудностей и схожесть характеров очень сблизили Виктора Петровича с главным конструктором ОКБ-2 НИИ-88, разработчиком двигательной установки ракеты А.М. Исаевым и, несмотря на пятнадцатилетнюю разницу в возрасте, сделали их близкими друзьями на всю жизнь.

На преодоление всех «капризов» Р-11 ушло два года, и 21 июля 1955 г. она была сдана на вооружение. На весь процесс создания этой ракеты, от выпуска эскизного проекта до принятия ее в эксплуатацию, несмотря на то, что она имела оригинальную, а не повторяющую, как Р-1, трофейную, конструкцию, ушло вдвое меньше времени, чем при разработке первой управляемой баллистической ракеты. После первых же успешных запусков Р-11 военные ракетчики на практике убедились в том, насколько удобнее работать с ракетой, заправленной стабильными, а не быстроиспаряющимися компонентами топлива. При этом стала реальной задача создания мобильного варианта ракеты Р-11М и вооружения ею самоходных установок и морских кораблей. Поскольку в процессе проектирования ракеты в ОКБ-1 быстро определились различия в конструкции армейского и флотского ее вариантов, последний получил обозначение Р-11ФМ. В разработке этих модификаций Макеев принимал активное участие уже с самого начала, так же как и в организации серийного производства Р-11, которое по постановлению правительства от 13 декабря 1953 г. было решено развернуть на Урале, возложив обеспечение работ на специальное конструкторское бюро (СКБ) № 385 в г. Златоусте. Своим ответственным представителем в СКБ-385 Королев назначил В. П. Макеева, и с этого времени его судьба и работа навсегда были связаны с Уралом.

Раньше СКБ-385 успешно занималось только неуправляемым ракетным оружием, поэтому перед конструкторами сразу же встала масса новых задач. Макеев же, все чаще приезжая на Урал, не занимал позицию контролера из вышестоящей организации, а вместе с быстро растущим, в основном за счет молодых специалистов, коллективом уральцев вникал в особенности каждой задачи и отдавал все свои силы и возможности ее решению. Иногда их оказывалось недостаточно, и тогда Макеев смело шел в министерство или к Королеву. Сергей Павлович не раз даже говорил ему: «Ты не мой представитель на Урале, а представитель Урала в Подлипках», но помощь неизменно оказывал.

Постепенно Королеву стало ясно, что ОКБ-1 может полностью передать все работы по дальнейшему развитию оперативно-тактических ракет СКБ-385, направив туда Макеева и нескольких других специалистов, занимающихся данной проблемой. С этим согласилось и министерство, причем было решено назначить Макеева заместителем главного конструктора СКБ. Но когда Королев поздравил Виктора Петровича с назначением, тот не обрадовался, а с неожиданной для тридцатилетнего инженера смелостью откровенно высказал Сергею Павловичу свою уверенность в том, что для дела - будет гораздо полезнее, если он станет не заместителем, а сразу главным конструктором. И Королев, видимо, вспомнив, что сам он возглавил ГИРД в возрасте 25 лет, согласился с предложением Макеева. Труднее было убедить министра оборонной промышленности СССР Д.Ф. Устинова, но Королеву это удалось, в марте 1955 года приказом министра В.П. Макеев был назначен «главным конструктором СКБ-385 и одновременно заместителем главного конструктора ОКб-1 С.П. Королева по ракете Р-11».

Первым заданием уральского КБ стало участие в завершении разработки и лётных испытаний ракеты Р-11, а также освоение её серийного производства. Поскольку с этим уральцы успешно справились, то к созданию Р-11ФМ Королев привлекал их и на более ранних этапах. В результате четырех лет совместной работы первая морская ракета была принята на вооружение, флот получил возможность осваивать на практике принципиально новое оружие, а его создатели, в том числе и В.П. Макеев, в 1959 году были удостоены Ленинской премии.

Как главный конструктор Макеев с самого начала стал уделять большое внимание научно-исследовательским работам (НИР) по выявлению возможностей совершенствования ракет. Первая же из этих НИР по теме «Урал» позволила выйти с инициативой создания новой оперативно-тактической ракетой Р-17 с вдвое большей, чем у Р-11М, дальностью. С одобрения Королева такой проект был реализован, и комплекс 9К72 «Эльбрус» в 1962 году был принят на вооружение Советской Армии, а затем и ряда зарубежных армии, получив широкую известность под натовским обозначением СС-16 «Скад». Но к тому времени основной специализацией СКБ-385 стали морские ракеты, и серийное производство и дальнейшее развитие Р-17 было передано в г. Воткинск.

Поскольку характеристики первого отечественного морского ракетного комплекса были очень скромными и дальность полета ракеты Р-11ФМ более чем на порядок уступала дальности создававшейся в США баллистической ракеты для подводных лодок (БРПЛ) «Поларис», перед НИИ-88 сразу же после первых пусков Р-11ФМ с подводной лодки в 1955 году была поставлена задача разработать морские ракеты с увеличенной дальностью полета и начать экспериментальные исследования возможности их пуска из-под воды.

Эскизные проекты таких БРПЛ Р-13 с дальностью 560 км и Р-15 с дальностью 1000 км были выполнены в ОКБ-1 НИИ-88 под руководством С.П. Королева, а затем в связи с необходимостью его разгрузки тема была передана в ОКБ-586 (г. Днепропетровск), руководимое М.К. Янгелем. Но тут снова проявляется неординарность Макеева: зная, что у днепропетровцев тяжело идут работы над основными для них стратегическими ракетами наземного базирования и Янгель тяготится дополнительным заданием, Виктор Петрович договаривается с Михаилом Кузьмичом взять разработку Р-13 на себя. Такой шаг Не сразу был понят и одобрен руководством, и только год спустя, 31 августа 1958 года, вышло постановление правительства, по которому «в целях разгрузки ОКБ центра и быстрейшего развертывания и укрепления опытно-конструкторской базы по ракетам на Урале» работы над морским комплексом с ракетой Р-13 официально были возложены на СКБ-385 во главе с В.П. Макеевым как на головную организацию, а главным конструкторам С.П. Королеву, Н.А. Пилюгину и В.П. Бармину было предписано обеспечить СКБ-385 и его уральским смежникам техническую помощь в разработке этого комплекса. И такая всесторонняя, включая кадровую, поддержка опытных коллективов в сочетании с молодым энтуазиазмом уральцев в конечном счете привели к успеху.

Уместно заметить, что в отношениях с основоположником современного ракетостроения у Макеева и Янгеля были прямо противоположные позиции. Михаил Кузьмич воодушевлял свой коллектив призывами превзойти королевцев, идя по своему оригинальному пути, «принципиально отличиому» от пути ОКБ-1; Виктор Петрович, наоборот, всячески подчеркивал преемственность своих проектов от работ ОКБ-1 и при всяком возможном случае старался опереться на помощь Королева и его коллектива — и на этапе становления конструкторского бюро Макеева такая политика была гораздо эффективнее.

В 1961 году комплекс Р-13 был слан на вооружение, СКБ-385 награждено орденом Трудового Красного Знамени, его коллектив удостоен Ленинской премии, а главный конструктор стал Героем Социалистического Труда. Но создание этого комплекса еще не было радикальным решением проблемы: для пуска Р-13, как и Р-11ФМ. требовалось всплытие подводной лодки, что существенно снижало боевые возможности ракетоносного флота, так как из-за небольшой дальности полета первых наших морских ракет всплывать нужно было у берегов противника.

Поэтому в 1959 году Макееву и Янгелю на конкурсной основе было дано задание разработать новый морской боевой комплекс с ракетой Р-21, способной стартовать с погруженной подводной лодки. Принципиальная возможность такого старта БРПЛ была показана в НИИ-88 на ее модели с пороховыми двигателями еще в 1956 году. Практический опыт работы СКБ-385 над морскими ракетами оказался решающим для результатов конкурса: проект уральской ракеты Р-21 с подводным стартом настолько превосходил украинский, что М.К. Янгелю оставались поздравить соперника, предложив снять свой проект так же, как ранее проект Р-15, с дальнейшей разработки.

Работы лад комплексом с ракетой Р-21 оказались намного сложнее всех предыдущих. Они стали настоящим испытанием на зрелость коллектива, которому теперь приходилось рассчитывать только на собственные силы. К этому времени Виктор Петрович, многое взяв из королевских принципов организации работ, имел полностью перебравшееся в конце 1959 году из Златоуста в г. Миасс под Челябинском мощное головное конструкторское бюро с развитой производственной и специфической экспериментальной базой, свою широкую кооперацию смежников, в основном базирующуюся на уральских НИН, КБ и заводах, свой совет главных конструкторов, своего заказчика — Военно-Морской Флот — и свои испытательные полигоны в акваториях северных морей.

С успешным созданием Р-21 коллектив СКБ-385 вышел на передовые рубежи ракетной техники и стал монополистом в своей области ракетостроения. При другом руководителе это, возможно, привело бы к самоуспокоенности, снижению темпов работ. Ведь из-за того, что данное направление считалось в те годы неосновной магистралью развития ракетно-космической техники, его можно было бы дальше неспеша совершенствовать с учетом достижении ведущих направлений, которым государственное руководство и общество уделяли гораздо больше внимания. Макеев же во все возрастающем темпе продолжал создание образцов ракетной техники высшей степени совершенства, по ряду показателей не только не уступающих лучшим образцам космической техники, но и превосходящих их. Этим, в частности, было доказано, что при честном, ответственном и творческом отношении к делу государственная монополия не является фактором сдерживания научно-технического прогресса.

Причиной постоянного творческого успеха В.П. Макеева и его конструкторской школы, видимо, наряду с его уникальным инженерным и организаторским талантом, были его человеческие качества, умение дать простор для полного раскрытия возможностей всего коллектива. Он был не только истинным патриотом, но и убежденным коммунистом. Сила Макеева так же, как и сила Королева, заключалась в единстве слова и дела, для него принципы коммунистического отношения к труду, в отличие от большей части руководителей, были не лозунгами для широких масс, а подлинным руководством к действию. Его личные интересы никогда не противостояли интересам коллектива, общественных и государственным интересам, а составляли с ними одно целое. Это особенно четко проявлялось в его административной деятельности в качестве руководителя предприятия с 1963 года, в отношении к решению социальных проблем коллектива, что в конечном итоге оборачивалось новыми научно-техническими достижениями.

В 1965 году войдя в состав ракетно-космической отрасли, руководимой Министерством общего машиностроения СССР, и получив название Конструкторское бюро машиностроения (КБМ), коллектив высоко поднял эту марку, раз и навсегда утвердившись в числе передовых предприятий отрасли. Создаваемые в КБМ морские комплексы с жидкостными ракетами стали лучшими в мире. Тем не менее заказчик решил, что американцы используют на всех своих боевых ракетах твердотопливные двигатели не потому, что им не удалось решить сложнейшие проблемы длительного и экологически безопасного хранения агрессивных жидких компонентов топлива, а по каким-то другим причинам, следствия которых могут проявиться неожиданно и нанести ущерб нашей обороноспособности. Перед отечественными конструкторскими организациями была поставлена задача создать морские ракеты с твердотопливными двигателями, приближающиеся по уровню к американским. И вот, несмотря на полную новизну тематики, КБМ в сжатые сроки выполнило и эту непростую задачу: макеевские комплексы с твердотопливными ракетами ни в чем не уступали БРПЛ «Посейдон» и «Трайдент». Правда, отечественные комплексы с жидкостными ракетами все-таки были лучшими, поэтому именно их совершествование осталось основным направлением деятельности КБ машиностроения.

В трудных современных условиях предприятие находит новое народнохозяйственное и коммерческое назначение для своих ракет, предлагает их в качестве малых носителей для подъема научно-исследовательской и технологической аппаратуры в верхние слои атмосферы и на космические орбиты. В коммерческом отношении особенно привлекательна сравнительная дешевизна таких комплексов, поскольку затраты на их производство уже произведены, а затраты на переоборудование под мирные грузы сравнительно невелики. Ценным преимуществом ракет-носителей КБМ является возможность их пуска практически из любой географической точки Мирового океана.

Важнейшей составляющей успеха В.П. Макеева было его постоянное внимание к научным проблемам ракетостроения, многие из которых впервые возникли и были разрешены именно при создании морских ракетных комплексов, да и те направления прикладной науки, которые были типичны для ракетной техники в целом, в приложении к задачам КБ машиностроения приобретали свою особую специфику, будь то проблемы аэрогазодинамики и теплофизики, динамики и прочности конструкции ракет при их движении в шахте подводного корабля, в водной среде, в атмосфере и за ее пределами, или проблемы разработки системы управления ракетой, для решения которых из-за нефиксированного места ее пуска потребовалось введение астрокоррекции, что обеспечило такую же высокую точность попадания ракеты в цель при межконтинентальных дальностях полета в случае ее пуска с идущей лодки, что и при старте из наземных шахт.

Признание научных заслуг В.П. Макеева выразилось в последовательном присуждении ему степеней кандидата (1959 г.) и доктора технических наук (1965 г.), избрании его членом-корреспондентом в 1968 г. и действительным членом Академии наук СССР в 1976 г. В 1974 г. Виктор Петрович получил самую дорогую для него академическую награду — Золотую медаль имени С.П. Королева.

Еще до начала официальной конверсионной кампании В.П. Макеев много делал для внедрения достижений ракетостроения в народное хозяйство как председатель Научного совета АН СССР по механике конструкций из композиционных материалов, которым он был назначен Президиумом академии в 1977 году. Основные достижения научно-технического направления, руководимого В.П. Макеевым, воплотились не только в созданных ракетных комплексах, в опыте воспитанного им коллектива, но и в многочисленных трудах и изобретениях.

Не меньшее внимание, чем научной работе, уделял В.П. Макеев подготовке и воспитанию кадров для своего и смежных предприятий. Начав преподавательскую работу в 1960 году в качестве доцента Челябинского политехнического института (ныне Технического университета), он создал там и на этапе становления возглавлял кафедру конструирования и проектирования летательных аппаратов, затем был ее профессором, а в 1981 году встал во главе совместной кафедры проблем энергомашиностроения Московского физико-технического института и КБМ.

Большая важность и высокая эффективность организационной и научно-технической работы В.П. Макеева сделали его крупным государственным деятелем. Он был депутатом Верховного Совета СССР 7—10-го созывов, делегатом пяти последних партийных съездов и с 1976 года — членом ЦК КПСС.

Хотя в последние годы Виктора Петровича все чаще стало беспокоить здоровье, его смерть в 61-й день рождения в расцвете творческих сил была совершенно неожиданной и невосполнимой утратой для отечественной науки и основанной Макеевым конструкторской школы, в делах которой продолжает жить его творческая энергия. Работникам ракетно-космической отрасли, всему нашему народу еще предстоит во всей полноте узнать и оценить великий жизненный подвиг славного сына России Виктора Петровича Макеева.

Источники:
1. К.В. Бирюков, "В.П. МАКЕЕВ — СОЗДАТЕЛЬ СТРАТЕГИЧЕСКОГО РАКЕТНОГО ОРУЖИЯ ВОЕННО-МОРСКОГО ФЛОТА К 70-ЛЕТИЮ СО ДНЯ РОЖДЕНИЯ". "Космонавтика и ракетостроение" ЦНИИмаш, №2 за 1994 год
[an error occurred while processing this directive]